Пятница
29.03.2024
14:01
ПРОЗА
МИНИАТЮРЫ             
 
 
 

ДЕДУШКИН ДНЕВНИК

ПЬЕСЫ


 

 
КАТЕГОРИИ
СТАТЬИ [37]
Форма входа
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Ты тоже здесь?: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100

    ...

    Каталог статей

    Главная » Статьи » ПРЕССА » СТАТЬИ

    ИСТОРИЗМ ИЗОБРАЖАЕМОГО И СОВРЕМЕННОСТЬ ДРАМЫ
    Художественное воплощение исторического прошлого родного народа – одна из «святая святых» для башкирской драматургии. Но сегодня это обстоятельство подкрепляется несколькими причинами. Во-первых, снятием табу на так называемые «запрещенные» темы; во-вторых, некоторым замедлением отображения нашими драматургами проблем наступившего нового времени, сложного своей «переходностью». И что еще немаловажно: на примере жизни и деятельности исторических личностей, народных героев драматурги показывают возвышенность помыслов, величие духа, видят в них подлинные образцы национального характера, нравственный идеал. Преломление через ум и сознание отдельных личностей или группы людей сложных и противоречивых явлений, процессов прошлого в их отношении к исторической перспективе позволяет драматургам преподносить читателям и зрителям уроки самоотверженности, развивать у них историческую память, воспитывать чувство патриотизма и гуманизма. В этом отношении выделяются пьесы «Сак-Сук» Ф. Булякова и «Валиди» Н. Асанбаева, каждая из которых в отдельности стала предметом целостного изучения в этой статье.





    Пьеса-кисса: драматическая повесть



    Канву пьесы «Сак-Сук» Ф. Булякова составляет миф о двух братьях, проклятых матерью и принявших обличие птиц, зовущих в ночи друг друга кликом «сак», «сок». Как полноценное литературно-художественное произведение пьеса дополнена автором событиями и фактами из исторического прошлого, а также образами и персонажами, несущими в себе гуманистические идеи, которые обращены на сегодняшний день, на современников, на соплеменников.

    Следует заметить, что «казуальный пучок» (причинность) в произведении отсутствует и конфликт имеет мировоззренческую окрашенность – основан на противопоставлении авторского идеала о силе духа и свободе личности и мифологической идеи подверженности человека одиночеству и обреченности. Оставляя незыблемой идейно-философскую основу мифа, Ф. Буляков построил свою пьесу на взаимодействии мотивов с историческим, социальным и идеологическим содержаниями. Все это позволило автору показать безысходность положения персонажей. Причем положение это основано не на фатализме и роке, а определено объективными условиями и субъективными факторами духовно-нравственной эволюции башкир в системе мировой цивилизации в целом. И главное – какую рефлексию и ответную реакцию вызовет сказанное и увиденное на сцене у читателей и зрителей? С постановкой такого вопроса Ф. Буляков выходит на обобщение многих явлений исторической действительности и обращает внимание на наличие злободневной проблемы – сохранение исторической памяти народа, верность ее прошлому, уважительное отношение к традициям и обычаям старших поколений.

    Кисса «Сак-Сук» – художественная условность, в рамках которой автор повествует о бытовании башкир, его менталитете, духовно-интеллектуальном развитии. Следовательно, история народа, которая исчисляется тысячелетиями и проистекает на огромной территории Евразийского континента, нашла адекватное пространственно-временное отражение в художественном мире произведения. В этом автор правдив, а произведение подкреплено историзмом.

    В хронотопе пьесы Ф. Булякова отмечено стабильностью место действия, хотя и его границы носят лишь относительную устойчивость. Зато быстротечно, изменчиво в произведении художественное время, которое состоит, в свою очередь, из двух времен – мифологического и исторического. Если мифологическое время целиком и полностью связано с путешествием Мальчика (Сук) и Девочки (Сак), то историческое время берет начало с раннего Средневековья, когда жили и творили башкирские поэты Аль-Башкорди и Кул Гали, и длится до конца ХХ столетия.

    Ф. Буляков, как и в других своих произведениях, умело варьирует событиями, выводит некоторые из них за рамки сюжета, добивается тем самым контрастности изображения и ускорения действия. Катализатором здесь выступают образы Мальчика и Девочки, как образные элементы, соединяющие мифологическое и историческое время, которое олицетворяет в произведении явления и проблемы, представленные автором, кстати, не явно, а в умозрительном плане.

    Как известно, судьба мифологических персонажей Мальчика и Девочки предопределена, они обречены на вечную разлуку, на одиночество. Как получится на этот раз, в условиях художественного произведения, найдут ли они друг друга? Автор дает утвердительный ответ на этот вопрос в финальной картине пьесы:

    Девочка. Боже, солнце встает. Его же первые лучи вскоре разлучат нас. Нашлась бы сила и остановила это солнце хоть на миг. Мы бы обнялись и стали одной целой навсегда.

    Мать. Глаза! Мои глаза! Солнце остановилось!!!

    Вдали, на горизонте, солнце встает. Лучи его ласкают хребты Уральских гор. В самом верху, купаясь в ослепительных лучах, встречаются девочка и мальчик. Они обнимаются, встают на колени друг перед другом и предаются любовным чувствам.

    Мальчик и девочка в объятиях матери, радуются встрече.

    Музы – Хумаи соединяются со своими поэтами.

    Мать. Солнце встало?

    Мальчик. Встало. Не видишь ли, мама?

    Мать. Вижу, дети мои, вижу! Всех вижу!

    Хор. Звучит гимн восходящему солнцу.

    Вполне оправданно, что узловые моменты в развертывании действия в пьесе связаны с описанием приключений Мальчика и Девочки в поисках ими путей возвращения в мир людей. А путь этот лежит из древности в современность, и они олицетворяют сложную судьбу нации. Не случайно, что пророк Хызыр Ильяс представит Мальчика перед всеми как главного башкира – сэсэна, а Девочка явится в двух лицах: в образе Зайнаб Биишевой и в образе Хадии Давлетшиной. Так история Мальчика и Девочки, продолжателей башкирского рода, перемежается с эпизодами из жизни знаменитых личностей, выходцев из башкирской среды, составляет сюжетно-композиционное построение драматического произведения «Сак и Сук».

    В то же время главная сюжетная линия в пьесе представлена ходом развития авторской мысли, ее полемичностью и публицистически – повествовательной природой изображения. Отсюда некоторая картинность, описательность сцен, даже заметная «нетеатральность» произведения. Сцены представляют повесть, состоящую из рассказов, названных автором «кисса». В них драматург рассуждает, ставит вопросы, приглашает к разговору по поводу тех вопросов, которые рассматриваются в драме, и которые могли бы служить историческим уроком, нравственной школой в усвоении опыта прошлого и в освоении проблем настоящего и будущего. Что характерно, автор не навязывает свою точку зрения другому лицу, не назидает и не делает выводов – такую возможность предоставляет легендарному пророку Хызыру Ильясу, представшему в пьесе ангелом-хранителем башкир.

    Прометеевой миссией пронизано все художественное содержание пьесы «Сак-Сук». Поэтому образ Хызыра Ильяса является центральным звеном композиции, смысловым центром произведения, вокруг которого организуются парные сцены с участием выдающихся башкирских поэтов и их возлюбленных – муз, а также диалоги самого Хызыра Ильяса с Салаватом, Заки Валиди Тоганом, Матерью, символизирующей мать всех поэтов. Полемическую остроту, критическую направленность носят эти диалоги - диспуты относительно допущенных ошибок в прошлом, современных проблем, когда со всей очевидностью встает вопрос «Быть или не быть?» в политическом, экономическом, социальном, нравственном аспектах. На фоне этого проникновенно и в высшей степени гуманно звучат слова Хызыра Ильяса, произнесенные им от имени самого Аллаха: «Могу изменить судьбу народа, которой способен к изменению сам».

    Людей, способных к такой высокой миссии, он ищет всю жизнь, тысячелетиями и находит их. Это Аль-Башкорди, Кул Гали, Акмулла, Шайхзада Бабич, Рашит Назаров, Рами Гарипов и др.

    Целая галерея образов великих башкир! А Салават Юлаев и Ахмет-Заки Валиди, Зайнаб Биишева и Хадия Давлетшина!.. Мгновения их жизни и лучшие строки из поэтических произведений, приведенные в пьесе, выбранные именно Хызыром Ильясом, это настоящая ода, гимн таланту и гражданскому мужеству, патриотизму этих людей. В то же время картины свиданий поэтов со своими возлюбленными представляют собой истинную драматическую киссу о поэтах – мыслителях, гуманистах, которые не ушли из жизни естественной смертью, которые не успели проявить свой талант в полную силу. В интерпретации Ф. Булякова они такие же обреченные, как и мифологические Сак и Сук, но только реальные люди в реальном времени.

    Как подобает произведению с публицистическим зарядом, исследовательским порывом, автор пьесы «Сак-Сук», как мы уже отметили, проводит в жизнь собственный замысел тенденциозно, последовательно, но отнюдь не игнорируя поэтики художественного произведения, воплощенного в жанре драмы с достаточным влиянием на него элементов эпического повествования. Одним из активных проводников авторских идей выступает Хызыр Ильяс – духовный собрат самого Ф. Булякова. Тема Хызыра Ильяса придает действию в пьесе эмоциональность, заряжает его положительной энергетикой, наполняет общечеловеческим содержанием. Роль и место Хызыра Ильяса в судьбе поколений, контексте истории определены однозначно: он предводитель народа и главное действующее лицо в рамках мифологического и исторического времени пьесы. И Хызыр Ильяс свою миссию заступника народа и его предводителя выполнил с честью: ведомый им народ не затерялся в степи и сложном переплетении разных и разнообразных эпох.

    Как пророк и посланник Бога, Хызыр Ильяс уполномочен оценивать нравственную подоплеку дел и поступков персонажей драмы, призывать их к совести, даже такого титана, как, например, Салават Юлаев. Он способен подвергать сомнению необходимость и полезность своей миссии на Земле, среди людей. В этом плане его монологи получают исповедательный характер, а диалоги, особенно с Салаватом и Заки Валиди, приобретают смысл внутреннего монолога. Хызыра Ильяса не могут не настораживать иронические реплики, брошенные в его адрес его оппонентом Шомбаем, одна из которых звучит суровым приговором: «О пророк мой, ты, в самом деле, уже стар. Не видишь, не замечаешь, что у тебя впереди. Тебя обманывают, сам ошибаешься. Хочешь открыть дорогу умным, но, получается, что возвеличиваешь, прославляешь злых, идиотов». Но особенно беспокоит, волнует Хызыра лояльность людей к собственной судьбе, своей истории. Он неоднократно подводит итоги своей жизни, почти лишенный зрения, старается отказаться от своей миссии, но увидев беспомощность, безынициативность своих соплеменников во многих насущных вопросах сегодняшнего бытия, как много тысячелетий назад, остается на почетной вахте защищать интересы людей. Неординарность поступков, единство слова и дела, подкрепленные человеколюбием, придают мифологическому Хызыру Ильясу черты реального характера.

    Структура пьесы «Сак-Сук», представляющей драматическую повесть-притчу, отмечена совокупностью сюжетных линий, в которых разрабатываются такие темы, как пророчество (Хызыр Ильяс), творчество (башкирские поэты и писатели), одиночество (Мальчик и Девочка), самоотверженность (Салават и Заки Валиди), материнство (Мать). Каждая из выделенных тем проявляется по-своему, с разной степенью активности, но в то же время все они невидимыми нитями связаны с наиболее разработанной в пьесе темой, темой материнства, воплощением которой выступает образ Матери. Мать в изображении автора – это одновременно родительница своих детей и первооснова своего народа, всей нации.

    Такая миссия накладывает на нее особую ответственность – но понимает ли, чувствует ли, осознает ли это она сама? Автор старается искать ответ на этот вопрос в финальной сцене пьесы в диалогах между ней и Хызыром Ильясом. Как видим, Мать пока еще горделива и по-своему безупречна:

    Мать. Ты умен, слишком умен, Хызыр Ильяс, знаю. Но на этот раз ты ошибся. Ты пришел ко мне не по своей воле. Я позвала – ты оказался тут. Моя смерть рядом, в ложе… может, догадываешься, почему я тебя позвала?..

    Хызыр. Слушаю тебя, уважаемая мать.

    Мать. Ты принес в мой дом нескончаемое горе. Ты толкнул моего сына на несчастье.

    Хызыр. О каком сыне говоришь? Ты чья мать?

    Мать. Я – мать поэта.

    Хызыр. Какого поэта?

    Мать. У всех поэтов мать одна, а у каждой матери – разная судьба. Ты погубил моего сына…

    Хызыр. Я дал ему крылья. И только…

    Хызыр Ильяс убеждает Мать идти на отчаянный шаг – лишить себя зрения. Такой поступок не является расплатой Матери за проклинание ею собственных детей и обречение их на вечную разлуку. Это сознательный акт, совершенный ради счастья Мальчика и Девочки, во имя жизни будущих поколений:

    Мать. Когда солнце останавливается?

    Хызыр. Если человек потеряет зрение.

    Мать. Значит, я должна ослепнуть?

    Хызыр. Сказал и все. Ты, что, готова еще и ослепнуть?

    Мать. Готова ли я? Готова ли, чтобы остановить солнце, стать слепой ради людей, ради их счастья? Беспрестанный плач отнял у меня силы, если упадет последняя слезинка, видно, останусь совсем без зрения. А что еще нужно, чтобы остаться слепой? Какая причина?

    Слова Матери в диалоге с Хызыром Ильясом – высшее проявление чувств, эмоций человека, пережившего многие трагические страницы, вместе со своим народом, но не потерявшего веры в его светлое завтра. Такое состояние души Матери подготовлено не менее драматическими положениями и ситуациями, а также психологическими переживаниями персонажей, которыми наделены особенно сцены парных диалогов – своеобразных драм в драме.

    Таким образом, идея обреченности, заявленная в мифе и получившая дальнейшее развитие в пьесе «Сак-Сук» в духовно-нравственном проявлении, обретает оптимистическое звучание и гуманистическое воплощение.
     
    Риф Ахмадиев. ИСТОРИЗМ ИЗОБРАЖАЕМОГО И СОВРЕМЕННОСТЬ ДРАМЫ

    ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

     


    Источник: http://belskieprostori.pressarb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=270:2009-06-23-10-02-05&catid=6:2008-11-
    Категория: СТАТЬИ | Добавил: florid_buljakov (21.07.2010)
    Просмотров: 1927